Кто такие кочевники? Кочевник - это неспокойный сосед или полезный партнер? Кочевники в истории Руси Древних кочевых народов.

«Причины этого явления следует искать не во врождённой склонности кочевников к грабежам и крови. Скорее, речь тут идёт о четко продуманной экономической политике»

Между тем, в эпохи внутреннего ослабления даже высокоразвитые цивилизации нередко гибли или значительно ослаблялись в результате массированных набегов кочевников. Хотя по большей части агрессия кочевых племен была направлена в сторону своих соседей кочевников, зачастую набеги на оседлые племена кончались утверждением господства кочевой знати над народами земледельцами. Например господство кочевников над отдельными частями Китая, а иногда над всем Китаем, повторялось много раз в его истории.

Другим известным примером тому является крушение Западной Римской империи, которая пала под натиском «варваров» во время «великого переселения народов», в основном в прошлом оседлых племен, а не самих кочевников, от которых они спасались на территории своих Римских союзников, однако конечный результат был катастрофичен для Западной Римской Империи, которая так и осталась под контролем варваров несмотря на все попытки Восточной Римской Империи вернуть эти территории в VI-м веке , что по большей части также было результатом натиска кочевников (Арабов) на восточные границы Империи.

Кочевничество, не связанное со скотоводством

В различных странах существуют этнические меньшинства, ведущие кочевой образ жизни, но занимающиеся не скотоводством, а различными ремеслами , торговлей, гаданием , профессиональным исполнением песен и танцев. Это цыгане , ениши , ирландские путешественники и другие. Такие «кочевники» путешествуют таборами , живя обычно в транспортных средствах либо случайных помещениях, зачастую нежилого типа. По отношению к таким гражданам властями часто применялись меры, направленные на насильственную ассимиляцию в «цивилизованное» общество. В настоящее время властями разных стран применяются меры по наблюдению за исполнением такими лицами родительских обязанностей по отношению к малолетним детям, которые в результате образа жизни их родителей не всегда получают полагающиеся им блага в области образования и здравоохранения.

Перед федеральными органами Швейцарии интересы енишей представляет основанное в 1975 году (de:Radgenossenschaft der Landstrasse), которое наряду с енишами, представляет также и другие «кочевые» народы - рома и синти . Общество получает субвенции (целевые субсидии) от государства. С 1979 Общество является членом Международного союза цыган (англ. ), IRU . Несмотря на это, официальная позиция общества состоит в отстаивании интересов енишей как отдельного народа.

Согласно международным договорам Швейцарии и приговору Федерального суда, кантональные власти обязаны предоставлять кочующим группам енишей место для стоянок и переездов, а также обеспечивать возможность посещения школ для детей школьного возраста.

К кочевым народам относятся

• Оленеводы таежной и тундровой зон Евразии

Исторические кочевые народы:

См. также

Напишите отзыв о статье "Кочевники"

Примечания

Литература

• Андрианов Б. В. Неоседлое население мира. М.: «Наука», 1985.
• Гаудио А. Цивилизации Сахары. (Пер. с франц.) М.: «Наука», 1977.
• Крадин Н. Н. Кочевые общества. Владивосток: Дальнаука, 1992. 240 с.
• Крадин Н. Н. Империя Хунну. 2-е изд. перераб. и доп. М.: Логос, 2001/2002. 312 с.
• Крадин Н. Н. , Скрынникова Т. Д. Империя Чингис-хана. М.: Восточная литература, 2006. 557 с. ISBN 5-02-018521-3
• Крадин Н. Н. Кочевники Евразии. Алматы: Дайк-Пресс, 2007. 416 с.
• Ганиев Р.Т. Восточно-тюркское государство в VI - VIII вв. - Екатеринбург: Издательство Уральского университета, 2006. - С. 152. - ISBN 5-7525-1611-0 .
• Марков Г. Е. Кочевники Азии. М.: Изд-во Московского университета, 1976.
• Масанов Н. Э. Кочевая цивилизация казахов. М. - Алматы: Горизонт; Социнвест, 1995. 319 с.
• Плетнёва С. А. Кочевники средневековья. М.: Наука, 1983. 189 с.
• К истории «большой цыганской миграции» в Россию: социокультурная динамика малых групп в свете материалов этнической истории // Культурологический журнал. 2012, № 2.
• Хазанов А. М. Социальная история скифов. М.: Наука, 1975. 343 с.
• Хазанов А. М. Кочевники и внешний мир. 3-е изд. Алматы: Дайк-Пресс, 2000. 604 с.
• Barfield T. The Perilous Frontier: Nomadic Empires and China, 221 BC to AD 1757. 2nd ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1992. 325 p.
• Humphrey C., Sneath D. The End of Nomadism? Durham: The White Horse Press, 1999. 355 p.
• Krader L. Social Organization of the Mongol-Turkic Pastoral Nomads. The Hague: Mouton, 1963.
• Khazanov A.M. Nomads and the Outside World. 2nd ed. Madison, WI: University of Wisconsin press. 1994.
• Lattimore O. Inner Asian Frontiers of China. New York, 1940.
• Scholz F. Nomadismus. Theorie und Wandel einer sozio-ökonimischen Kulturweise. Stuttgart, 1995.

Художественная литература

• Есенберлин, Ильяс . Кочевники. 1976.
• Шевченко Н. М. Страна Номадов. М.: «Известия», 1992. 414 с.

Ссылки

Отрывок, характеризующий Кочевники

Когда все поехали назад от Пелагеи Даниловны, Наташа, всегда всё видевшая и замечавшая, устроила так размещение, что Луиза Ивановна и она сели в сани с Диммлером, а Соня села с Николаем и девушками.
Николай, уже не перегоняясь, ровно ехал в обратный путь, и всё вглядываясь в этом странном, лунном свете в Соню, отыскивал при этом всё переменяющем свете, из под бровей и усов свою ту прежнюю и теперешнюю Соню, с которой он решил уже никогда не разлучаться. Он вглядывался, и когда узнавал всё ту же и другую и вспоминал, слышав этот запах пробки, смешанный с чувством поцелуя, он полной грудью вдыхал в себя морозный воздух и, глядя на уходящую землю и блестящее небо, он чувствовал себя опять в волшебном царстве.
– Соня, тебе хорошо? – изредка спрашивал он.
– Да, – отвечала Соня. – А тебе?
На середине дороги Николай дал подержать лошадей кучеру, на минутку подбежал к саням Наташи и стал на отвод.
– Наташа, – сказал он ей шопотом по французски, – знаешь, я решился насчет Сони.
– Ты ей сказал? – спросила Наташа, вся вдруг просияв от радости.
– Ах, какая ты странная с этими усами и бровями, Наташа! Ты рада?
– Я так рада, так рада! Я уж сердилась на тебя. Я тебе не говорила, но ты дурно с ней поступал. Это такое сердце, Nicolas. Как я рада! Я бываю гадкая, но мне совестно было быть одной счастливой без Сони, – продолжала Наташа. – Теперь я так рада, ну, беги к ней.
– Нет, постой, ах какая ты смешная! – сказал Николай, всё всматриваясь в нее, и в сестре тоже находя что то новое, необыкновенное и обворожительно нежное, чего он прежде не видал в ней. – Наташа, что то волшебное. А?
– Да, – отвечала она, – ты прекрасно сделал.
«Если б я прежде видел ее такою, какою она теперь, – думал Николай, – я бы давно спросил, что сделать и сделал бы всё, что бы она ни велела, и всё бы было хорошо».
– Так ты рада, и я хорошо сделал?
– Ах, так хорошо! Я недавно с мамашей поссорилась за это. Мама сказала, что она тебя ловит. Как это можно говорить? Я с мама чуть не побранилась. И никому никогда не позволю ничего дурного про нее сказать и подумать, потому что в ней одно хорошее.
– Так хорошо? – сказал Николай, еще раз высматривая выражение лица сестры, чтобы узнать, правда ли это, и, скрыпя сапогами, он соскочил с отвода и побежал к своим саням. Всё тот же счастливый, улыбающийся черкес, с усиками и блестящими глазами, смотревший из под собольего капора, сидел там, и этот черкес был Соня, и эта Соня была наверное его будущая, счастливая и любящая жена.
Приехав домой и рассказав матери о том, как они провели время у Мелюковых, барышни ушли к себе. Раздевшись, но не стирая пробочных усов, они долго сидели, разговаривая о своем счастьи. Они говорили о том, как они будут жить замужем, как их мужья будут дружны и как они будут счастливы.
На Наташином столе стояли еще с вечера приготовленные Дуняшей зеркала. – Только когда всё это будет? Я боюсь, что никогда… Это было бы слишком хорошо! – сказала Наташа вставая и подходя к зеркалам.
– Садись, Наташа, может быть ты увидишь его, – сказала Соня. Наташа зажгла свечи и села. – Какого то с усами вижу, – сказала Наташа, видевшая свое лицо.
– Не надо смеяться, барышня, – сказала Дуняша.
Наташа нашла с помощью Сони и горничной положение зеркалу; лицо ее приняло серьезное выражение, и она замолкла. Долго она сидела, глядя на ряд уходящих свечей в зеркалах, предполагая (соображаясь с слышанными рассказами) то, что она увидит гроб, то, что увидит его, князя Андрея, в этом последнем, сливающемся, смутном квадрате. Но как ни готова она была принять малейшее пятно за образ человека или гроба, она ничего не видала. Она часто стала мигать и отошла от зеркала.
– Отчего другие видят, а я ничего не вижу? – сказала она. – Ну садись ты, Соня; нынче непременно тебе надо, – сказала она. – Только за меня… Мне так страшно нынче!
Соня села за зеркало, устроила положение, и стала смотреть.
– Вот Софья Александровна непременно увидят, – шопотом сказала Дуняша; – а вы всё смеетесь.
Соня слышала эти слова, и слышала, как Наташа шопотом сказала:
– И я знаю, что она увидит; она и прошлого года видела.
Минуты три все молчали. «Непременно!» прошептала Наташа и не докончила… Вдруг Соня отсторонила то зеркало, которое она держала, и закрыла глаза рукой.
– Ах, Наташа! – сказала она.
– Видела? Видела? Что видела? – вскрикнула Наташа, поддерживая зеркало.
Соня ничего не видала, она только что хотела замигать глазами и встать, когда услыхала голос Наташи, сказавшей «непременно»… Ей не хотелось обмануть ни Дуняшу, ни Наташу, и тяжело было сидеть. Она сама не знала, как и вследствие чего у нее вырвался крик, когда она закрыла глаза рукою.
– Его видела? – спросила Наташа, хватая ее за руку.
– Да. Постой… я… видела его, – невольно сказала Соня, еще не зная, кого разумела Наташа под словом его: его – Николая или его – Андрея.
«Но отчего же мне не сказать, что я видела? Ведь видят же другие! И кто же может уличить меня в том, что я видела или не видала?» мелькнуло в голове Сони.
– Да, я его видела, – сказала она.
– Как же? Как же? Стоит или лежит?
– Нет, я видела… То ничего не было, вдруг вижу, что он лежит.
– Андрей лежит? Он болен? – испуганно остановившимися глазами глядя на подругу, спрашивала Наташа.
– Нет, напротив, – напротив, веселое лицо, и он обернулся ко мне, – и в ту минуту как она говорила, ей самой казалось, что она видела то, что говорила.
– Ну а потом, Соня?…
– Тут я не рассмотрела, что то синее и красное…
– Соня! когда он вернется? Когда я увижу его! Боже мой, как я боюсь за него и за себя, и за всё мне страшно… – заговорила Наташа, и не отвечая ни слова на утешения Сони, легла в постель и долго после того, как потушили свечу, с открытыми глазами, неподвижно лежала на постели и смотрела на морозный, лунный свет сквозь замерзшие окна.

Вскоре после святок Николай объявил матери о своей любви к Соне и о твердом решении жениться на ней. Графиня, давно замечавшая то, что происходило между Соней и Николаем, и ожидавшая этого объяснения, молча выслушала его слова и сказала сыну, что он может жениться на ком хочет; но что ни она, ни отец не дадут ему благословения на такой брак. В первый раз Николай почувствовал, что мать недовольна им, что несмотря на всю свою любовь к нему, она не уступит ему. Она, холодно и не глядя на сына, послала за мужем; и, когда он пришел, графиня хотела коротко и холодно в присутствии Николая сообщить ему в чем дело, но не выдержала: заплакала слезами досады и вышла из комнаты. Старый граф стал нерешительно усовещивать Николая и просить его отказаться от своего намерения. Николай отвечал, что он не может изменить своему слову, и отец, вздохнув и очевидно смущенный, весьма скоро перервал свою речь и пошел к графине. При всех столкновениях с сыном, графа не оставляло сознание своей виноватости перед ним за расстройство дел, и потому он не мог сердиться на сына за отказ жениться на богатой невесте и за выбор бесприданной Сони, – он только при этом случае живее вспоминал то, что, ежели бы дела не были расстроены, нельзя было для Николая желать лучшей жены, чем Соня; и что виновен в расстройстве дел только один он с своим Митенькой и с своими непреодолимыми привычками.
Отец с матерью больше не говорили об этом деле с сыном; но несколько дней после этого, графиня позвала к себе Соню и с жестокостью, которой не ожидали ни та, ни другая, графиня упрекала племянницу в заманивании сына и в неблагодарности. Соня, молча с опущенными глазами, слушала жестокие слова графини и не понимала, чего от нее требуют. Она всем готова была пожертвовать для своих благодетелей. Мысль о самопожертвовании была любимой ее мыслью; но в этом случае она не могла понять, кому и чем ей надо жертвовать. Она не могла не любить графиню и всю семью Ростовых, но и не могла не любить Николая и не знать, что его счастие зависело от этой любви. Она была молчалива и грустна, и не отвечала. Николай не мог, как ему казалось, перенести долее этого положения и пошел объясниться с матерью. Николай то умолял мать простить его и Соню и согласиться на их брак, то угрожал матери тем, что, ежели Соню будут преследовать, то он сейчас же женится на ней тайно.
Графиня с холодностью, которой никогда не видал сын, отвечала ему, что он совершеннолетний, что князь Андрей женится без согласия отца, и что он может то же сделать, но что никогда она не признает эту интригантку своей дочерью.
Взорванный словом интригантка, Николай, возвысив голос, сказал матери, что он никогда не думал, чтобы она заставляла его продавать свои чувства, и что ежели это так, то он последний раз говорит… Но он не успел сказать того решительного слова, которого, судя по выражению его лица, с ужасом ждала мать и которое может быть навсегда бы осталось жестоким воспоминанием между ними. Он не успел договорить, потому что Наташа с бледным и серьезным лицом вошла в комнату от двери, у которой она подслушивала.
– Николинька, ты говоришь пустяки, замолчи, замолчи! Я тебе говорю, замолчи!.. – почти кричала она, чтобы заглушить его голос.
– Мама, голубчик, это совсем не оттого… душечка моя, бедная, – обращалась она к матери, которая, чувствуя себя на краю разрыва, с ужасом смотрела на сына, но, вследствие упрямства и увлечения борьбы, не хотела и не могла сдаться.
– Николинька, я тебе растолкую, ты уйди – вы послушайте, мама голубушка, – говорила она матери.
Слова ее были бессмысленны; но они достигли того результата, к которому она стремилась.
Графиня тяжело захлипав спрятала лицо на груди дочери, а Николай встал, схватился за голову и вышел из комнаты.
Наташа взялась за дело примирения и довела его до того, что Николай получил обещание от матери в том, что Соню не будут притеснять, и сам дал обещание, что он ничего не предпримет тайно от родителей.
С твердым намерением, устроив в полку свои дела, выйти в отставку, приехать и жениться на Соне, Николай, грустный и серьезный, в разладе с родными, но как ему казалось, страстно влюбленный, в начале января уехал в полк.
После отъезда Николая в доме Ростовых стало грустнее чем когда нибудь. Графиня от душевного расстройства сделалась больна.
Соня была печальна и от разлуки с Николаем и еще более от того враждебного тона, с которым не могла не обращаться с ней графиня. Граф более чем когда нибудь был озабочен дурным положением дел, требовавших каких нибудь решительных мер. Необходимо было продать московский дом и подмосковную, а для продажи дома нужно было ехать в Москву. Но здоровье графини заставляло со дня на день откладывать отъезд.
Наташа, легко и даже весело переносившая первое время разлуки с своим женихом, теперь с каждым днем становилась взволнованнее и нетерпеливее. Мысль о том, что так, даром, ни для кого пропадает ее лучшее время, которое бы она употребила на любовь к нему, неотступно мучила ее. Письма его большей частью сердили ее. Ей оскорбительно было думать, что тогда как она живет только мыслью о нем, он живет настоящею жизнью, видит новые места, новых людей, которые для него интересны. Чем занимательнее были его письма, тем ей было досаднее. Ее же письма к нему не только не доставляли ей утешения, но представлялись скучной и фальшивой обязанностью. Она не умела писать, потому что не могла постигнуть возможности выразить в письме правдиво хоть одну тысячную долю того, что она привыкла выражать голосом, улыбкой и взглядом. Она писала ему классически однообразные, сухие письма, которым сама не приписывала никакого значения и в которых, по брульонам, графиня поправляла ей орфографические ошибки.
Здоровье графини все не поправлялось; но откладывать поездку в Москву уже не было возможности. Нужно было делать приданое, нужно было продать дом, и притом князя Андрея ждали сперва в Москву, где в эту зиму жил князь Николай Андреич, и Наташа была уверена, что он уже приехал.
Графиня осталась в деревне, а граф, взяв с собой Соню и Наташу, в конце января поехал в Москву.

Пьер после сватовства князя Андрея и Наташи, без всякой очевидной причины, вдруг почувствовал невозможность продолжать прежнюю жизнь. Как ни твердо он был убежден в истинах, открытых ему его благодетелем, как ни радостно ему было то первое время увлечения внутренней работой самосовершенствования, которой он предался с таким жаром, после помолвки князя Андрея с Наташей и после смерти Иосифа Алексеевича, о которой он получил известие почти в то же время, – вся прелесть этой прежней жизни вдруг пропала для него. Остался один остов жизни: его дом с блестящею женой, пользовавшеюся теперь милостями одного важного лица, знакомство со всем Петербургом и служба с скучными формальностями. И эта прежняя жизнь вдруг с неожиданной мерзостью представилась Пьеру. Он перестал писать свой дневник, избегал общества братьев, стал опять ездить в клуб, стал опять много пить, опять сблизился с холостыми компаниями и начал вести такую жизнь, что графиня Елена Васильевна сочла нужным сделать ему строгое замечание. Пьер почувствовав, что она была права, и чтобы не компрометировать свою жену, уехал в Москву.
В Москве, как только он въехал в свой огромный дом с засохшими и засыхающими княжнами, с громадной дворней, как только он увидал – проехав по городу – эту Иверскую часовню с бесчисленными огнями свеч перед золотыми ризами, эту Кремлевскую площадь с незаезженным снегом, этих извозчиков и лачужки Сивцева Вражка, увидал стариков московских, ничего не желающих и никуда не спеша доживающих свой век, увидал старушек, московских барынь, московские балы и Московский Английский клуб, – он почувствовал себя дома, в тихом пристанище. Ему стало в Москве покойно, тепло, привычно и грязно, как в старом халате.
Московское общество всё, начиная от старух до детей, как своего давно жданного гостя, которого место всегда было готово и не занято, – приняло Пьера. Для московского света, Пьер был самым милым, добрым, умным веселым, великодушным чудаком, рассеянным и душевным, русским, старого покроя, барином. Кошелек его всегда был пуст, потому что открыт для всех.
Бенефисы, дурные картины, статуи, благотворительные общества, цыгане, школы, подписные обеды, кутежи, масоны, церкви, книги – никто и ничто не получало отказа, и ежели бы не два его друга, занявшие у него много денег и взявшие его под свою опеку, он бы всё роздал. В клубе не было ни обеда, ни вечера без него. Как только он приваливался на свое место на диване после двух бутылок Марго, его окружали, и завязывались толки, споры, шутки. Где ссорились, он – одной своей доброй улыбкой и кстати сказанной шуткой, мирил. Масонские столовые ложи были скучны и вялы, ежели его не было.
Когда после холостого ужина он, с доброй и сладкой улыбкой, сдаваясь на просьбы веселой компании, поднимался, чтобы ехать с ними, между молодежью раздавались радостные, торжественные крики. На балах он танцовал, если не доставало кавалера. Молодые дамы и барышни любили его за то, что он, не ухаживая ни за кем, был со всеми одинаково любезен, особенно после ужина. «Il est charmant, il n"a pas de seхе», [Он очень мил, но не имеет пола,] говорили про него.
Пьер был тем отставным добродушно доживающим свой век в Москве камергером, каких были сотни.
Как бы он ужаснулся, ежели бы семь лет тому назад, когда он только приехал из за границы, кто нибудь сказал бы ему, что ему ничего не нужно искать и выдумывать, что его колея давно пробита, определена предвечно, и что, как он ни вертись, он будет тем, чем были все в его положении. Он не мог бы поверить этому! Разве не он всей душой желал, то произвести республику в России, то самому быть Наполеоном, то философом, то тактиком, победителем Наполеона? Разве не он видел возможность и страстно желал переродить порочный род человеческий и самого себя довести до высшей степени совершенства? Разве не он учреждал и школы и больницы и отпускал своих крестьян на волю?
А вместо всего этого, вот он, богатый муж неверной жены, камергер в отставке, любящий покушать, выпить и расстегнувшись побранить легко правительство, член Московского Английского клуба и всеми любимый член московского общества. Он долго не мог помириться с той мыслью, что он есть тот самый отставной московский камергер, тип которого он так глубоко презирал семь лет тому назад.
Иногда он утешал себя мыслями, что это только так, покамест, он ведет эту жизнь; но потом его ужасала другая мысль, что так, покамест, уже сколько людей входили, как он, со всеми зубами и волосами в эту жизнь и в этот клуб и выходили оттуда без одного зуба и волоса.
В минуты гордости, когда он думал о своем положении, ему казалось, что он совсем другой, особенный от тех отставных камергеров, которых он презирал прежде, что те были пошлые и глупые, довольные и успокоенные своим положением, «а я и теперь всё недоволен, всё мне хочется сделать что то для человечества», – говорил он себе в минуты гордости. «А может быть и все те мои товарищи, точно так же, как и я, бились, искали какой то новой, своей дороги в жизни, и так же как и я силой обстановки, общества, породы, той стихийной силой, против которой не властен человек, были приведены туда же, куда и я», говорил он себе в минуты скромности, и поживши в Москве несколько времени, он не презирал уже, а начинал любить, уважать и жалеть, так же как и себя, своих по судьбе товарищей.
На Пьера не находили, как прежде, минуты отчаяния, хандры и отвращения к жизни; но та же болезнь, выражавшаяся прежде резкими припадками, была вогнана внутрь и ни на мгновенье не покидала его. «К чему? Зачем? Что такое творится на свете?» спрашивал он себя с недоумением по нескольку раз в день, невольно начиная вдумываться в смысл явлений жизни; но опытом зная, что на вопросы эти не было ответов, он поспешно старался отвернуться от них, брался за книгу, или спешил в клуб, или к Аполлону Николаевичу болтать о городских сплетнях.
«Елена Васильевна, никогда ничего не любившая кроме своего тела и одна из самых глупых женщин в мире, – думал Пьер – представляется людям верхом ума и утонченности, и перед ней преклоняются. Наполеон Бонапарт был презираем всеми до тех пор, пока он был велик, и с тех пор как он стал жалким комедиантом – император Франц добивается предложить ему свою дочь в незаконные супруги. Испанцы воссылают мольбы Богу через католическое духовенство в благодарность за то, что они победили 14 го июня французов, а французы воссылают мольбы через то же католическое духовенство о том, что они 14 го июня победили испанцев. Братья мои масоны клянутся кровью в том, что они всем готовы жертвовать для ближнего, а не платят по одному рублю на сборы бедных и интригуют Астрея против Ищущих манны, и хлопочут о настоящем Шотландском ковре и об акте, смысла которого не знает и тот, кто писал его, и которого никому не нужно. Все мы исповедуем христианский закон прощения обид и любви к ближнему – закон, вследствие которого мы воздвигли в Москве сорок сороков церквей, а вчера засекли кнутом бежавшего человека, и служитель того же самого закона любви и прощения, священник, давал целовать солдату крест перед казнью». Так думал Пьер, и эта вся, общая, всеми признаваемая ложь, как он ни привык к ней, как будто что то новое, всякий раз изумляла его. – «Я понимаю эту ложь и путаницу, думал он, – но как мне рассказать им всё, что я понимаю? Я пробовал и всегда находил, что и они в глубине души понимают то же, что и я, но стараются только не видеть ее. Стало быть так надо! Но мне то, мне куда деваться?» думал Пьер. Он испытывал несчастную способность многих, особенно русских людей, – способность видеть и верить в возможность добра и правды, и слишком ясно видеть зло и ложь жизни, для того чтобы быть в силах принимать в ней серьезное участие. Всякая область труда в глазах его соединялась со злом и обманом. Чем он ни пробовал быть, за что он ни брался – зло и ложь отталкивали его и загораживали ему все пути деятельности. А между тем надо было жить, надо было быть заняту. Слишком страшно было быть под гнетом этих неразрешимых вопросов жизни, и он отдавался первым увлечениям, чтобы только забыть их. Он ездил во всевозможные общества, много пил, покупал картины и строил, а главное читал.
Он читал и читал всё, что попадалось под руку, и читал так что, приехав домой, когда лакеи еще раздевали его, он, уже взяв книгу, читал – и от чтения переходил ко сну, и от сна к болтовне в гостиных и клубе, от болтовни к кутежу и женщинам, от кутежа опять к болтовне, чтению и вину. Пить вино для него становилось всё больше и больше физической и вместе нравственной потребностью. Несмотря на то, что доктора говорили ему, что с его корпуленцией, вино для него опасно, он очень много пил. Ему становилось вполне хорошо только тогда, когда он, сам не замечая как, опрокинув в свой большой рот несколько стаканов вина, испытывал приятную теплоту в теле, нежность ко всем своим ближним и готовность ума поверхностно отзываться на всякую мысль, не углубляясь в сущность ее. Только выпив бутылку и две вина, он смутно сознавал, что тот запутанный, страшный узел жизни, который ужасал его прежде, не так страшен, как ему казалось. С шумом в голове, болтая, слушая разговоры или читая после обеда и ужина, он беспрестанно видел этот узел, какой нибудь стороной его. Но только под влиянием вина он говорил себе: «Это ничего. Это я распутаю – вот у меня и готово объяснение. Но теперь некогда, – я после обдумаю всё это!» Но это после никогда не приходило.

Люди западной цивилизации привыкли считать, что кочевники давно ушли в историю, то, что их воинственные набеги приводили к упадку и исчезновению цивилизованных оседлых соседей, и что их дикий образ жизни не оставил ничего ценного в человеческой культуре. В действительности, это негативное представление о кочевниках не более чем миф. Кочевники живут и сейчас, причем число их не так мало, они кочуют по степям Азии и Монголии, высокогорьям Тибета, по тундрам Америки и России, выживают в пустынях Африки. Этнограф Константин Куксин, директор музея кочевой культуры в Москве, рассказывает об истории и сегодняшнем быте кочевников.

Что же такое кочевая культура и как получилось, что целый интересный пласт человеческой культуры существует сейчас на нашей планете и о нем практически никто не знает?

Современные люди крайне мало знают о кочевниках и, к сожалению, если знают, то информацию негативную, то есть что кочевники – это дикари, и не просто дикари, а особо жестокие дикари, которые разрушали достижения оседлых цивилизаций, а собственную культуру не создали. Как-то стало обидно за оставшихся в степи. Мало того, что о них не знают, а еще знают информацию неверную, обидную. И я решил начать собирать материалы, чтобы показать их и духовную, и материальную культуру, потому что культура кочевая - она призрачная. Вот они собрали юрту и только пятно от очага осталось, и они ушли. Поэтому кажется, что культуры нет. Начались экспедиции. За несколько лет мы собрали очень интересные коллекции, сейчас в музее представлены Монголия, Бурятия, Казахстан, Киргизстан.

- Как живут кочевники в XXI веке?

Когда-то переход к кочевому образу жизни был колоссальным прорывом в экономике. Были земледельческие культуры, но во время экономического кризиса в давние эпохи часть людей перешла к одомашниванию животных и кочеванию со стадами. Это был прорыв и большое достижение человечества. Поскольку приручить животных гораздо сложнее, чем выращивать злаки, допустим. В разных регионах это произошло в разные эпохи: от восьми тысяч лет до трехсот. Скажем, на Ямале всего триста лет назад приручили дикого оленя - это культура одна из самых молодых. У кочевников Великой степи - от Китая до Каспия - есть пять видов скота - это овцы, козы, яки, верблюды и лошади. Например, яки используются как вьючное животное, так и для получения молока, масла, сыра.

- Где еще сохранились такие очаги кочевой культуры?

Центральная Азия, Монголия, Казахстан, Кыргызстан, западный Китай, Тибет. В Тибете есть кочевая народность, живущая на нагорьях на очень большой высоте - около четырех километров над уровнем моря. Наша республика Тыва. В Бурятии сохранилась кочевая культура. Весь Крайний Север - народы, живущие в тундре как у нас, так и в Канаде. Северная Африка - бедуины, туареги. Есть некоторые племена в Южной Америке, кочующие недалеко от озера Титикака, но в меньшей степени. Это районы с очень суровыми условиями: пустыни, полупустыни, тундра, то есть это места, где невозможно земледелие. Как только в Казахстане подняли целину, кочевая культура исчезла. Вообще культура кочевников очень экологична. Они умеют жить в очень суровых условиях и действительно берегут окружающий мир, считая себя частью его.

Случались ситуации, когда из-за деятельности кочевников возникали экологические кризисы. Есть опасность «перевыпаса».

Совершенно верно, были такие ситуации. В древности это все регулировалось войной. Если определенный участок степи или пустыни может прокормить определенное количество людей, то кочевые племена вели постоянную войну, как они называли «война за лошадей и за женщин». То есть война шла постоянно, и война убирала людей, которых было слишком много. И конечно, кочевники очень сильно зависели и зависят от природных условий. То есть начинается засуха, если степь высыхает, они вынуждены уходить. И когда они уходили, их вытесняла сама природа, они шли на землю оседлых соседей и с этим были связаны набеги кочевников во многом. Каждый кочевник - это воин, мальчишку до сих пор маленьким сажают на коня, он вырастает воином, свободно владеет лошадью и оружием.

- С кем сегодня воют кочевники?

Они, к счастью, ни с кем не воюют. Иногда бывают конфликты в пограничных регионах, когда угоняют лошадей, похищают женщин, но это уже внутренние племенные войны. Кочевники не были более злыми, чем их оседлые соседи. Взять ту же эпоху Чингисхана, по крайней мере, кочевники не использовали пытки, если казнили человека, то казнили его просто, в отличие от оседлых соседей, китайцев, допустим.

- Но они очень жестоко казнили русских князей после победы на Калке.

С русскими князьями вообще любопытная история. Во-первых, почему казнили русских князей? Потому что до этого князья убили посла. Монголы были наивными людьми, они не понимали, как можно убить человека, который пришел безоружным на переговоры. Это было страшное преступление, за это уничтожались целые города. Это первое. А второе – князьям оказали честь, их казнили, закатав в ковры, скрутив концы. Потом на них сели и пировали. Смерть без пролития крови – это смерть для знатных, так казнили монгольских ханов. В крови находится душа человека, поэтому кровь проливать было нельзя.

Как сейчас кочевникам удается сохранять свою культуру, вокруг города электричество, интернет? Разве им совсем не хочется приобщиться к этому комфорту, к благам цивилизации?

Им хочется, и они приобщаются. В Монголии почти у каждой юрты стоит спутниковая тарелка, внутри DVD, телевизор, маленький генератор «Ямаха», который дает свет и можно вечером смотреть телевизор. Можно увидеть монгольскую девушку, которая едет на лошади и говорит по спутниковому телефону с друзьями. То есть они принимают достижения цивилизации, сохраняя традиционную культуру. Но, они действительно соблюдают заветы предков, совершают жертвоприношения, разводят своих животных. Это работа очень тяжелая. Они живут в юртах, кочуют по маршрутам, которые установлены для каждого рода, но при этом используют достижения цивилизации, которые не мешают им кочевать. Вот у народов, которые в прошлом были кочевниками или сейчас кочуют, для них вести кочевой образ жизни – это очень престижно. Каждый мальчишка мечтает стать скотоводом-кочевником, он чувствует себя ханом, повелителем степи. Колоссальное внутреннее достоинство у этих людей, они гордятся тем, что они кочевники.

- Какова численность кочевников? Она постоянная или уменьшается со временем?

В последнее время в Монголии наблюдается даже прирост численности. Учитывая, что система здравоохранения налажена, это в основном советская система, детей много - пять-семь детей в семье, отсюда прирост населения. Постепенно какие-то достижения цивилизации доходят, продолжительность жизни увеличивается и наблюдается прирост населения.

- Что представляет собой культура кочевников?

Я уже называл такие моменты, как экологичность культуры, жизнь в гармонии с миром – это важно, особенно сейчас, в XXI векe. Они осознают, что мир живой, что они часть этого мира. На Севере человек не срубит дерево просто так, он подойдет к нему, спросит разрешение, скажет, что ему холодно, что его детям холодно в чуме, и только после этого срубит. Даже если дерево мертвое, сухое, все равно. Потом животные, овцы, лошади, особенно лошади и олени на Севере - это не просто ходячий корм - это братья, лошадь ближайший друг. И потом много достижений современной цивилизации, которые мы считаем своими, они были сделаны кочевниками. Допустим, колесо, вьючный транспорт, караванные пути.

- Сохранились ли у них какие-то предания, песни, музыка?

Часто кочевников обвиняют в том, что они не создали письменность, хотя они и создали несколько систем письменности, что у них нет книг. На что я отвечаю: они рады были создать книги, но книги невозможно с собой возить. Представляете, возить с собой не только юрту, свой дом, какие-то вещи, но еще книги. Как они передавали знания? Были специальные люди, которые помнили колоссальный объем информации. Допустим, киргизский эпос «Манас», в нем полмиллиона стихотворных строк, человек знал его на память и нараспев читал - так передавалось эпическая традиция. Это самое крупное в истории человечества эпическое произведение, для сравнения – «Манас» раз в двадцать больше, чем «Илиада» и «Одиссея». Человек приезжал в гости в кочевье, садился и нараспев, импровизируя, дополняя, пел. Пение «Манаса» занимает с перерывами на сон, на еду где-то полгода.

- Но ведь сейчас молодые люди, наверное, слушают Бритни Спирс, и устная культура должна отмирать?

Конечно, они слушают современную музыку, но при этом очень любят сами петь. Сказания, предания тоже живы, старики рассказывают, и молодежь легко может присоединиться. В западной Монголии, когда я жил с казахами, имам читал молитву, а рядом сидел парень из поселка, современный парень с плеером. Имам устал, попросил его продолжить чтение Корана на память, и парень продолжил. И вот так же сохраняются другие эпические традиции, сказочная традиция, традиция загадок, импровизаций, все это живет.

Должно ли цивилизованное общество как-то помогать кочевникам, создавать дополнительные условия, чтобы сохранить эту культуру?

Обычно при столкновении цивилизаций, даже позитивном столкновении, какая-то цивилизация должна исчезнуть. Поэтому, на мой взгляд, главное - не мешать. Американская модель, при которой индейцам платят колоссальные пособия, на которые можно жить, ничего не делая, приводит к тому, что они спиваются, молодежь уходит в преступные группировки в города. Это негативная тенденция. На мой взгляд, лучше дать им возможность кочевать и продавать продукты своего труда. Пока человек работает, он остается человеком.

Переход к кочевому и полукочевому скотоводству. С началом первого тысячелетия до н.э. связана эпоха освоения древним населением обширных степных, горно-степных и полупустынных пространств, сложения у племен европейских и азиатских степей новой формы хозяйственной деятельности - экстенсивного скотоводства в его различных формах.

Уже в начале I тыс. до н.э. в степях, полупустынях и горных районах Казахстана полукочевое и кочевое скотоводство становится одной из основных форм хозяйства. Такие изменения обусловливались рядом причин, главными среди них были естественно-географические и социально-экономические факторы, теснейшим образом связанные между собой.

В конце II-го и начале I-го тыс. до н.э. в Казахстане, как и в других степных районах, менялся климат, он становился все более засушливым. Уменьшались площади естественных водоемов, что, в свою очередь, ограничивало в некоторых районах и резко сократило распространение земледелия в поймах больших и малых рек.

Переход к кочевому скотоводству означал экономический прогресс в жизни племен степей и пустынь. Хозяйственному освоению обширных пространств способствовал рост коневодства, получивший особенно широкий размах в начале первого тысячелетия до н.э. Использование степняками верховой лошади, появление конницы разрушали культурно-хозяйственную замкнутость отдельных районов, обеспечивали широкие экономические и культурные связи с соседями и отдельными племенами, народами и государствами.

Данные археологии позволяют говорить о существовании в то время трех основных видов скотоводства: кочевого, полукочевого и оседлого.

Первый вид хозяйства базировался на круглогодичном кочевании населения в сухих степях, пустынях и полупустынях Западного и Центрального Казахстана.

Второй, полукочевой вид, хозяйства предполагал наличие постоянных зимних жилищ, куда скотоводы ежегодно возвращались на зимовку. Такой вид хозяйственной деятельности получил распространение в зонах чередования степной, лесной и лесостепной зоны, в горных районах Семиречья и Восточного Казахстана. В Жетысу второй основной базой экономики было земледелие, развивавшееся в оседлых поселениях.

Третий вид скотоводства - оседлое скотоводство - более всего был распространен в районах Южного Казахстана и Жетысу по берегам рек Сырдарьи, Чу, Или, Таласа, Арыси, на склонах хребта Каратау, в местах, богатых естественными водоемами и обширными сено-косными угодьями. Природные условия и близость земледельческих центров Согда, Шаша и Ферганы обусловили преобладание в хозяйстве ирригационного и богарного земледелия, постоянную оседлость населения, раннее появление крупных земледельческих поселений, особенно в конце I тыс. до н. э.

Основным направлением скотоводства у кочевников было овцеводство и коневодство. Свидетельством этого являются находки в большинстве исследованных курганов костей овцы. Овцы разводились не только как мясные животные, от них также получали шерсть, необходимую для изготовления кошм, плетения веревок и для сучения ниток. Как свидетельствуют куски кошм и обрывки веревок, обнаруженные в курганах, кочевники умели изготовлять разные кошмы: грубую, толстую, черную и белую кошму, по-видимому, для покрытия жилищ и для подстилки на пол, и тонкий мягкий белый войлок, напоминающий фетр для пошива одежды и головных уборов. Изучение костей животных из курганных захоронений показывает, что разводились овцы, близкие к современным казахской курдючной и адаевской породам. Преобладали в стаде грубошерстные овцы, но разводились и тонкорунные.

В жизни кочевника-скотовода и воина большую роль играл конь. Лошади были двух типов. Основную массу составляли табунные малорослые лошади, обладавшие высокой способностью к тебеневке и зимней пастьбе. В погребениях воинов и знатных лиц встречается и верховой высокорослый тип лошади. Лучшие строевые кони требовали особого ухода, ценились чрезвычайно высоко и были доступны, по-видимому, только знати. Они являлись личной собственностью воина и убивались на могиле своего владельца, куда клались также принадлежавшие ему личные вещи.

Разводили крупный рогатый скот. Транспортным животным стал двугорбый верблюд.

Помимо скотоводства и земледелия - ведущих форм хозяйства - в качестве подсобного промысла продолжали существовать охота и рыболовство. Наскальные рисунки указывают на распространение у горно-степных племен верховой облавной охоты, применялась и загонная охота с помощью собак. Охотились на козлов, архаров, кабанов, оленей, лосей, дроф.

В Прииртышье и дельте Сырдарьи было распространено рыболовство. Найдено много рыболовных принадлежностей на поселениях чирикрабатской, джетыасарской культур.

Ремесла . Сырье, нужное для изготовления орудий труда, одежды, вооружения, жилища, разнообразной утвари, древние скотоводы большей частью было местным. Ремесленники концентрировались в кочевых ставках, поселениях и городах. Кроме внутриобщинного обмена существовал и получил широкое распространение межродовой, межплеменной и межгосударственный обмен. Развивалась меж¬дународная торговля по Великому Шелковому пути. Распространялись нередко на большие расстояния горнорудное сырье, драгоценности, украшения, шелк, кони.
Предполагалось, что древнее население территории Казахстана, Средней Азии и Си¬бири познакомилось с железом значительно позже, чем его западные соседи - скифо-сарматские племена. Геродот, например, описывая племена массагетов, прямо указывал, что «железа и серебра у них совсем нет в обиходе, так как этих металлов вовсе не встретишь в этой стране. Зато золота и меди там в изобилии». Однако, как показали исследования, уже в начале I тыс. до н.э. древние племена Казахстана были знакомы с такими легкоплавкими рудами, как красный и бурый железняк. О том же говорит и, теперь уже ставшая значительной, коллекция железных изделий VII-VI вв. до н.э. из курганов Центрального Казахстана и Семиречья (железные кинжалы, ножи, уздечные украшения), находки крицы и шлаков на раннесакских стоянках Восточного Приаралья.

Значительными были горные выработки на медь и олово. Высококачественная продукция мышьяковистых и оловянистых бронз из мощных центров цветной металлургии Саяка и Жезказгана, Калбы и Нарыма обусловлена тем, что бронзовые изделия долгое время с успехом конкурировали с железными.

Техника горного дела и первичной обработки рудного сырья практически ничем не отличалась от таковой андроновской эпохи. Значительных успехов достигли племена саков, усуней, кангюев, сарматов в бронзолитейном деле и технике обработки других материалов.

Изготовлялись самые разнообразные изделия производственного и хозяйственно-бытового назначения. В качестве литейных форм использовались глина, металл, реже камень. Наряду с простейшими литейными формами, состоявшими из двух или трех разъемных створок для изготовления наконечников стрел, кинжалов, сакским металлургам были известны и такие способы отливки металлических изделий, как отливка так называемым методом «утраченной модели». Сущность его заключалась в том, что изготавливалась восковая или сальная модель, которую затем обмазывали глиной. После подсыхания глины вся форма нагревалась, и место растопившегося оригинала занимал вливаемый металл. Таким способом отливались крупные изделия: массивные медные котлы, большие столики-жертвенники, крупные колокольчики. В литейных формах в качестве упоров, разделяющих их на массивные створки, применялись специально сделанные цилиндрики, так называемые жеребейки. Для отливки пустотелых скульптур животных применялись фигурные сердечники и литейные приставки. По выходе из формы большинство предметов подвергалось дополнительной об¬работке: заточке, шлифовке, сверлению. Существенным достижением древних литейщиков было освоение техники полуды, ибо луженые изделия меньше подвергались окислению.

Новые формы хозяйства, сравнительно более высокий уровень развития культуры, усложнение быта требовали все большего разнообразия орудий, оружия и предметов быта и культа. Однако сохранялись и наиболее совершенные формы бронзовых изделий эпохи бронзы, такие, как вислообушные топоры, желобчатые и копьевидные долота, серпы.

Особое внимание древние литейщики обращали на производство предметов конского снаряжения, вооружения и бытовой утвари. В раннесакское время конская узда отличалась громоздкостью и сложностью конструкции. Она состояла из бронзовых удил, концы которых оформлялись в виде миниатюрного стремени. Стремечковидные удила соединялись с ремнями оголовья при помощи так называемых псалий - стержневидных костыльков из бронзы, рога, кости с тремя отверстиями или петлями. Начиная с V в. до н. э., конская узда стала отличаться большей практичностью: концы удил делались кольчатыми, псалий двудырчатыми и в целом конструкция узды заметно упрощена. Известно также много других принадлежностей конского убора: литые подпружные пряжки, бляхи, всевозможные пронизки для перекрестия ремней.

У саков вооружение состояло из луков со стрелами, кинжала колюще-рубящего действия, названного персами акинаком, длинных мечей, дротиков, копий и боевых топоров разной конструкции (клевцы, чеканы). Доспех воина состоял из бронзового шлема, небольшого щита и боевого пояса с прикрепленным к нему колчаном со стрелами.

Наконечники стрел были разными: более древние - бронзовые наконечники со втулкой и черешком. Первые - лавролиственной формы, ромбической или в виде неправильного ромба. Черешковые наконечники стрел имели боевую головку в виде трех радиально расходящихся лопастей. С V в. до н. э. на территорию Казахстана проникла, по-видимому, от скифов, форма втульчатых стрел с трехгранным сечением ударной головки. Наконечники становятся стандартными, более удобными для массового изготовления и постепенно вытесняют ранние типы. Появляются наконечники стрел, сделанные из железа, они повторяют форму бронзовых трехлопастных черешковых наконечников. В III - II вв. до н. э. наконечники из железа распространяются повсеместно.

Боевые кинжалы VII-VI вв. до н. э. отливались из бронзы. Отличительной чертой первых акинаков были навершия в форме грибовидной шляпки или массивного бруска и эфесы, отлитые в виде опущенных вниз шипов либо массивных овальных планок различной конфигурации. Навершия более поздних кинжалов, начиная с конца VI в. до н. э., имеют формы ломаных брусков концами вниз или вверх. Нередко навершия оформляются изображениями головок грифонов - фантастических хищных птиц или имеют форму кольца. Эфесы таких кинжалов по форме напоминают крылья бабочки или сделаны в виде простой планки. В царских захоронениях (Иссык) мечи и кинжалы инкрустированы золотом. Уже с конца VI в. встречаются кинжалы, сделанные из железа либо из железа и бронзы. Примером таких биметаллических кинжалов может служить акинак из могильника Айдабуль в Северном Казахстане. С VI - III вв. до н. э. железо становится единственным металлом при изготовлении боевых кинжалов.

Обычно колчаны и акинаки часто находятся вместе с боевыми поясами. Сакские пояса отличались массивностью, обычно были наборными и украшались крупными золотыми или бронзовыми бляхами.

Самые частые находки бытовой утвари - ножи. Все они имеют прямой клинок небольших размеров и ручку, конец которой завершается кольцевым навершием или отверстием, пробитым в теле самой ручки. В производстве ножей уже в конце VI в. до н. э. железо почти полностью вытесняет бронзу. Изготавливались железные ножи простейшим способом: холодной ковкой, доступной и распространенной уже VII-VI вв. до н. э. Железные ножи со спинкой - наиболее частая находка в погребениях усуней и кангюев.

С VII-VI вв. до н. э. широко распространены бронзовые зеркала с массивным круглым диском и высокими бортиками по краям. Они прикреплялись к женским поясам при помощи петли, расположенной с тыльной стороны зеркала. В V - IV вв. до н.э. на смену им пришел тип зеркал с плоским диском меньших размеров и простой ручкой по краю диска. Существенно, что сакские зеркала отличны от андроновских прототипов тем, что их поверхность покрывалась полудой, расплавленным оловом, что придавало им блеск.

Наряду с обработкой металлов в сакское время существовали и другие виды ремесла: изготовление бытовой посуды, камнерезное и косторезное дело, выделка кож, прядение и ткачество.

Подвижный быт племен вызвал к жизни новые формы посуды, потребовал новых материалов - металла, кожи и дерева. В Центральном Казахстане, где кочевой быт был преобладающим, производство керамической посуды сводилось к минимуму, употреблялась кожаная, деревянная и металлическая посуда. В других районах, таких, как Семиречье, Прииртышье и лесостепные районы Западного Казахстана, керамическая посуда изготавливалась в значительном количестве. В Семиречье более всего были распространены сосуды приземистые, шаровидной формы, удобные при перевозках. Среди них наиболее часто встречаются низкие округлые чаши, массивные кружки с ручкой, кубковидные сосуды. Круглодонная посуда использовалась и у скотоводов Западного и Северного Казахстана, была сделана от руки из отдельных наращиваемых друг на друга глиняных полосок. В курганных захоронениях усуней Семиречья посуда более разнообразна по формам и типам. В поселениях при раскопках найдены большие сосуды для зерна и котлы.

Население горных районов Восточного Казахстана предпочитало глиняную посуду иных форм. Здесь часты кувшины с воронкообразной и прямой горловиной и приземистые горшки. В VI - IV вв. до н.э. поверхность таких кувшинов нередко покрывалась росписью минеральных красок темных тонов. В поселениях и погребениях саков Приаралья и кангюев встречена самая разнообразная керамика: это хумы - большие сосуды для хранения зерна, кухонные горшки, водоносные и столовые кувшины, кружки, миски. Обнаружены печи для обжига керамики.

Высокого совершенства достигла резьба по камню, техника одно- и двустороннего сверления и шлифовки абразивных материалов. Своего рода атрибутом скотовода и воина был точильный камень, подвешенный к поясу рядом с кинжалом и ножом. Для удобства ношения на поясе в верхней его части высверливалось специальное отверстие. Основным материалом для точильных камней служил песчаник. Этот камень применялся при изготовлении каменных блюд-жертвенников. Для этой цели мастер с большим знанием дела выбирал наиболее красивые сорта песчаника с различными прожилками и разводами, ножки жертвенников часто украшались головами хищников, в частности волков.

Древние косторезы использовали в качестве материала сырье, которое давали сам тип хозяйства и охота. В обработку шли прежде всего трубчатые кости лошадей, баранов, маралов, грифельные косточки лошадей и рога маралов и диких козлов. Из кости и рога готовили наконечники стрел, псалии, наременные накладки, пронизи, проколки, пряжки и застежки, головные шпильки.

Прекрасно сохранившиеся гробницы из тяньшанской ели могильника Бесшатыр на р. Или, деревянные конструкции в кургане Береля и Чиликтинских курганах позволяют судить о некоторых деталях обработки и изготовления деревянных сооружений. Строительный лес для возведения бесшатырских гробниц заготавливался в 200-250 км на противоположном берегу р. Или в отрогах Заилийского Алатау. На месте вырубки снимали сучья и ветви и делали проушины на бревнах. Заготовленные бревна на специальных деревянных волокушах тащили до берега реки, связывали плоты, переплавляли на другой берег и доставляли к месту застройки. При подъеме массивных бревен на высоту 3 с лишним метра использовалась система рычагов и блоков. Сохранившиеся на бревнах следы обработки указывают на то, что в составе плотничьих инструментов были тяжелые бронзовые топоры-кельты, разнообразные тесла, долота, тесаки, ножи. Развито было и столярное дело. Из дерева изготавливались сосуды для молока, деревянные чашки, блюда, ступки и другие виды домашней утвари, из бересты вырезались сложные зооморфные и растительные узоры, украшавшие седла, деревянные колоды-саркофаги, колчаны со стрелами, всевозможные футляры.

Высокоразвитое искусство художественной резьбы по дереву достигло племен Алтая. Основа многих украшений, выполненных в зверином стиле, изготавливалась из дерева, а затем обтягивалась золотой фольгой.

В Береле найден гроб-колода из цельного бревна лиственницы и прослежена техника об¬работки дерева при изготовлении сруба.

Строительство жилых сооружений из сырцового кирпича, возведение стен, купольных и коробовых перекрытий, перекрытий с использованием дерева получили развитие в южных регионах у саков Приаралья, населения Кангюя. Из сырцового кирпича сооружались полуподземные и подземные склепы у представителей отрарско-каратауской и джетыасарской культур. Кирпич использовался в качестве возведения стен, башен и других фортификационных сооружений городищ.

Общественный строй . Начало I тыс. до н. э. характеризуется интенсивным процессом разложения родоплеменных отношений и складыванием новых социальных форм.

В схематическом плане структуру общественного устройства можно представить следующим образом: группа малых родственных семей (патронимия) - кочевая община - племя - союз племен - государство.

Так, Бесшатырский могильник представляет научный интерес не только как памятник куль¬туры и древней архитектуры, но и как показа¬тель имущественного неравенства. Большое число так называемых «царских» курганов в Жетысу свидетельствует о том, что здесь среди саков в VII - IV вв. до н. э. четко определилось имущественное неравенство.

Огромные «царские» курганы не могли возводиться над могилами каждого члена общества, они были прерогативой элиты. Небольшое количество больших курганов в соотношении с тысячами средних и малых насыпей бесспорно свидетельствует о разделении общества на слои.

Семиреченские саки уже в V-III вв. до н. э. стояли на высокой ступени общественного развития. У них уже было государство.

Не случайно в IX-V вв. до н. э. в Казахстане появляются огромные каменные и земляные насыпи курганов типа Бесшатыра, Иссыка, Джетытобе, Чиликты и Уйгурак, а в ареале земледельческо-скотоводческих саков - сложные по архитектурному решению сырцовые мавзолеи Тагискена, некрополь Чирик-Рабат в Приаралье. Их раскопки доказали, что они являются усыпальницами лиц, относящихся к высшему рангу общества. Размеры курганных насыпей устанавливались в соответствии с принадлежностью к тому или иному социальному рангу. Правомерность аналогичной интерпретационной оценки сакских курганов подтверждается находками при раскопке в одних из них (царских) больших материальных ценностей в погребальных камерах, богатством одеяния и оружия, как это имело место в Иссыкском кургане.

Иссыкский погребальный инвентарь - показатель богатства и власти лица, принадлежащего к высшему рангу общества. Неизвестно сакское самоназвание титулатуры должностных лиц, но захороненных в Бесшатырских и Иссыкских курганах можно называть царями.

В сакском обществе на одном полюсе находились царь и царица, «первые» и «знатные» люди, всадники - конные воины, на противоположном - простой народ - пастухи и земледельцы.

Стратификация - расслоение на группы по имущественной значимости - у саков была аналогичной тому, что имело место у скифов европейских. У последних, согласно античным письменным источникам, имелись огромные курганы на специальных царских некрополях-кладбищах. Такая же ситуация была характерна и для савроматских и сарматских обществ в Западном Казахстане, где находились такие курганы, как Кырк-Оба, Тунгуш.

Умерших царей облачали в золотое одеяние, помещали в просторные погребальные камеры, а над ними сооружали архитектурный памятник - огромный курган. Обряд погребения других членов общества упрощался по мере понижения на ступенях иерархической лестницы.

В ритуалах возвеличивания личности царя имелась и политическая подоплека - ритуалы погребального обряда использовались как религиозное воздействие на массы с целью идеологически обосновать незыблемость династии царей. Сверкающая одежда возвеличивала личность царя, возводила его в ранг солнцеподобного бога. Религиозно-идеологическое содержание зооморфных образов на украшениях головного убора подтверждает этот вывод. В образе крылатых и рогатых коней на налобной части головного убора иссыкского воина заложена сложная символика, воплощены каноны религиозного мировоззрения саков.

Значение иссыкских находок для рассматриваемой проблемы возрастает в связи с находкой памятника письменности - серебряной чаши с надписью. Факт существования письменности в обществе свидетельствует о высоком уровне развития социально-экономической организации. Таким органом могла быть форма общественного устройства типа государственного образования. Процессы возникновения государства и письма были взаимосвязаны. Усуни, кангюи, хунну имели уже достаточно развитую государственность с характерными признаками социальной дифференциации, властью царей, бюрократическим аппаратом, дипломатической практикой.

Культура и искусство . Культура и искусство племен Казахстана в период ранних кочевников достигли высокой ступени развития. Металлургия железа, кочевое и полукочевое скотоводство привели к коренным изменениям форм материальной и духовной культуры. Единый в своей основе экономический базис евразийских племен, экономические и культурные связи вызвали к жизни во многом сходный облик культуры племен и народов, населявших территорию Южной Сибири, Алтая, Казахстана, Поволжья, Северного Причерноморья - саков, сарматов, скифов, усуней, кангюев, хунну.

Наука располагает немногими данными о бытовом укладе и жилище кочевников. В эпоху поздней бронзы была создана юрта - тип сборно-разборного жилища, отвечающего подвижному образу жизни. Характеризуя легендарных агриппеев, Геродот пишет: «Каждый живет под деревом. На зиму дерево всякий раз покрывают плотным белым войлоком, а летом оставляют без покрышки». Последующая эволюция кочевого жилища привела к конструктивным усовершенствованиям юрты, но принцип ее постройки уже был известен в эпоху бронзы.

Наряду с переносными жилищами скотоводческих племен, как сообщают Геродот и Гиппократ, существовали войлочные жилища на четырех- и шестиколесных телегах, получившие наибольшее распространение у кочевников и полукочевников. В южных, восточных и северных районах территории Казахстана известны стационарные жилища на юге из саманного кирпича, на севере и востоке - из бревен. Появляются поселения и города у саков Сырдарьи и Приаралья, саков Семиречья с развитой фортификацией, домостроением. В эпоху усуней и кангюев формируется городская культура.

Есть данные об одежде, головном уборе и обуви саков. Так, Геродот об одной из групп саков сообщает: саки носили остроконечные шапки из плотного войлока, кафтаны, имели туземные луки, короткие мечи и секиры-сагарии. Наглядное представление об одежде саков дают изображения на рельефах ападаны Ксеркса в Персеполе и на гробнице Дария в Пасаргадах. На них саки изображены в высоких остроконечных шапках; в облегающих кафтанах
до колен, опоясанные ремнем; в узких штанах и бескаблучной обуви; к ремню справа подвешен кинжал, слева лук.

Археологические находки подтверждают и дополняют эти представления. На изображениях на золотых и платиновых пластинах из Амударьинского клада жителей Средней Азии VI-V вв. до н.э. одежда и обувь близки к иранским рельефам, но у головного убора заостренный верх опущен вниз. На бронзовой статуэтке сака из Тараза изображен короткий кафтан со стоячим воротом, на голове боевой шлем с гребнем; на золотых бляшках из Семиречья всадник изображен в плаще-накидке.

Находка в кургане Иссык представляет редкую возможность реконструировать погребальную одежду, головной убор, обувь и расположение предметов украшения у сака царского рода.

В сакских курганах Горного Алтая благодаря мерзлоте сохранился набор одежды: белые полотняные рубахи, украшенные по основным швам шерстяной красной тесьмой, кафтаны из белого фетра и собольего меха, войлочные капюшоны, мужские и женские войлочные чулки, женские кафтаны с узкими декоративными рукавами и мягкие полусапожки с короткими раструбом сшитыми голенищами, детские и женские нагрудники, шитые из собольего меха.

Раскопки в урочище Джеты-асар дали возможность на основе остатков тканей, по поясам, украшениям и нашивкам восстановить костюм кангюйских мужчин и женщин.

Верования и культы . Судя по материалам погребений, бытовали культы мертвых и предков. Истоки этих культов основывались на вере в бессмертие умерших родичей, вере в существование потустороннего мира, где мертвые продолжают жить по обычаям, привычкам и правилам своей общины. Отсюда захоронение вместе с покойником имущества, соразмерного с его авторитетом и местом в обществе, сложный ритуал захоронения, характерный для каждого племени или группы племен, совершаемый на родовом или племенном кладбище. У скотоводов это, главным образом, районы зимовок. Сюда, как правило, доставлялись все умершие, независимо от времени года и территориальной отдаленности места смерти.

Погребальный обряд сакских и усуньских племен значительно отличается от обрядов предшествующего времени. Если для эпохи бронзы типичны каменные ограды и захоронения в каменных ящиках, то у саков всех районов обитания господствующей формой становятся курганные могильники и захоронения в грунтовых могилах, имеющих в большинстве овальную конфигурацию. Появляются и новые конструкции погребальных камер в виде подбоев и катакомб.

Существовали и некоторые различия в деталях погребальных обрядов, имевшие локальный или временный характер. Например, савроматы Южного Зауралья и Западного Казахстана хоронили своих соплеменников в узких или широких прямоугольных грунтовых ямах, покрытых сверху деревянным настилом. У некоторых племен той же территории были распространены погребальные камеры квадратной и круглой формы, встречались ямы с уступами или заплечиками вдоль длинных стенок.

У саков Приаралья своеобразны могилы с канавкой по периметру дна, погребения на земляной лежанке, могилы со столбовыми ямами, расположенными по углам дна или по кругу. В Семиречье и на Алтае богатые погребения совершались в больших деревянных срубах, построенных либо на древней поверхности, либо опущенных в грунтовые ямы. Для рядовых погребений этих районов характерен обычай коллективных захоронений или последовательных подхоронений в неглубоких грунтовых ямах. В Центральном Казахстане устойчивым типом погребальных сооружений были грунтовые ямы овальной формы с покрытием из каменных плит, здесь же бытовал особый тип надмогильных сооружений в виде курганов с каменными грядами. Различия в обряде погребения племен говорят о том, что у них не существовало строго единой системы религиозных представлений. У кангюев были распространены подкурганные захоронения в катакомбах, в могилах с подбоями, в наземных и полуподземных склепах, в могилах, выдолбленных в искусственных глинобитных платформах.

У племен Казахстана был распространен культ, связанный с почитанием огня, коня, солнца и других светил. Античные и древнеиранские источники прямо указывают на то, что главным почитаемым божеством у некоторых сакских племен было солнце, с которым тесно был связан образ небесного огня. В сакских погребениях Центрального Казахстана и других районов многократно установлен обычай жертвоприношения коней солнечному божеству, известны и разные варианты: захоронение трупа коня и его чучел, захоронение конских шкур с головой
и конечностями, погребение конской узды или отдельных ее деталей. Культ огня и солнца был распространен у усуней. У саков и усуней имелись своеобразные храмы под открытым небом в виде площадок, где горел огонь, где совершались жертвоприношения в честь праздников, связанных с цикличностью времени - наступлением Нового года, началом пахоты и окотом скота, наступлением сбора урожая и забоя скота.

Устраивались в храмах религиозные церемонии с коллективными трапезами. В церемониях использовались бронзовые и железные котлы, столы для подачи мяса, жидкостей. Здесь же возжигались в специальных светильниках священные огни. С помощью бронзовых сосудов с длинными ручками производился обряд очищения дымом сосны, арчи, травы адраспан.

Культ огня как священной всеочищающей стихии ведет свое происхождение от культа солнца. Он был распространен у большинства скотоводческих племен Евразии. С верой в очистительную силу огня, отгоняющего злых духов, связаны обряды сожжения деревянных надмогильных сооружений в Западном Казахстане. У савроматов и сарматов Илека и Урала, как и саков Приаралья, в погребениях часто находят красную краску - символ огня и солнца. С культами солнца, огня и домашнего очага связаны многочисленные находки бронзовых (Семиречье) и каменных (Приаралье, Центральный Казахстан, Южное Зауралье) алтарей-жертвенников.

В верованиях отчетливо прослеживается двойственное отношение к покойнику: с одной стороны, почитание его и поклонение, с другой - боязнь возвращения души умершего к живым соплеменникам. Культ огня в последнем случае, вероятно, нес своего рода оградительные функции. Именно с этой целью вокруг курганов при совершении обряда погребения разжигались десятки костров, как это было, например, в могильниках Кара-Оба в Центральном Казахстане и Бесшатыр в Семиречье.

Продолжали существовать такие древнейшие религиозные представления, как анимизм, тотемизм и магия. Анимизмом, верой в существование души у вещей, ученые объясняют часто встречаемые в погребениях савроматов факты умышленной порчи некоторых изделий. Поломкой оружия, зеркал и других личных предметов покойника, их современники способствовали освобождению души вещей, шедших вслед за душой умершего в страну мертвых.

Пережитки тотемизма и магии сохранились во всевозможных амулетах, талисманах и оберегах. Представления о происхождении рода или племени от какого-либо мифического животного-предка нашли отражение в металлических фигурах животных, как реальных, так и фантастических грифонах. Ими украшали оружие, чтобы оно помогало в битвах, конскую узду, которая делала неуязвимым боевое животное. О тотемах-животных, выступающих в образах хорошо знакомых сакам диких зверей, слагались мифы, прославляющие их быстроту, ловкость и, нередко, сверхъестественную силу.

Изобразительное искусство . Среди наиболее ярких проявлений культурного творчества племен сакского времени особое место занимает прикладное искусство. Главным его компонентом было искусство так называемого звериного стиля, оформившееся в VIII-VI вв. до н. э. и распространившееся среди племен Сибири, Казахстана, Средней Азии и юга Европы.

По месту первых находок, сначала в Скифии, а затем и в Сибири, это изобразительное творчество получило условное название скифо-сибирского стиля. Определяющей его темой стали изображения зверей, животных и мифических зооморфных чудовищ. Искусство звериного стиля, мифологическое по форме, носило декоративный характер. Большинство изобразительных приемов использовалось для украшения котлов и жертвенников, мечей и кинжалов, колчанов и боевых топоров, конской узды и зеркал, наверший знамен и одежды.

Творчество древних художников находилось в тесном взаимодействии с реальными образами окружающего их животного мира. Оттуда сакские мастера заимствовали хорошо знакомые образы архара и таутеке, тигра и кабана, марала и верблюда, степного орла и сайги, волка и зайца, лошади и лося. В наибольшем количестве сохранились изделия из бронзы и золота, в меньшем - изделия из дерева, войлока, ковры, известные по раскопкам курганов с мерзлотой на Алтае, кости, рога. Известны также изображения зверей, вырезанные из дерева, кожи, войлока.

Искусство звериного стиля условно можно разбить на три этапа: архаический, периоды расцвета и упадка. Для периода VIII - VII вв. до н.э. типичны одиночные или частичные изображения зверей, переданные в статичных позах. Более всего распространены скульптурные фигуры горного козла, архара, рельефные изображения кабанов, лежащего с поднятой головой или стоящего хищника, олени с подогнутыми ногами или стоящими на кончиках копыт. Интересны две литые бронзовые фигуры козлов на двухкольчатых подставках: козлы изображены несколько схематично, в позах как бы изготовившихся к прыжку, головы опущены, а большие рельефные рога касаются спины.

На двух бронзовых скульптурах из Семиречья реалистически показаны головы козлов с детальной проработкой рогов; скульптуры помещены на длинных конусовидных втулках. Еще одним образцом раннего бронзолитейного искусства является пустотелая фигурка архара из Северного Казахстана с поднятой головой и круто закрученными в спираль рогами, венчающая боевое оружие-чекан (Боровое), среди находок из Чиликтинского кургана (Восточный Казахстан) выделяются искусно выполненные золотые изделия в виде лежащего оленя с закинутыми на спину массивными рогами, парных фигурок оленей в геральдической позе, разные фигурки кабанов. Излюбленным приемом того времени было украшение бронзовых ножей головками или целыми фигурками хищников, а уздечных блях - конскими головами.

Искусство раннего этапа характерно отсутствием действия, в лучшем случае оно ограничено поворотом головы, как, например, на золотых фигурках орлов из Чиликты. Распространенным сюжетом является свернувшееся в кольцо животное, переданное как бы в утробной позе. Наиболее ранние образцы этого мотива известны из восточных районов евразийских степей.

В VI - IV вв. до н. э. в степях Евразии происходило стилистическое переоформление искусства звериного стиля. На смену статичным образам одиночных животных приходили сюжеты, полные динамизма. Скульптурных изображений стало меньше, предпочтение отдавалось рельефным изображениям зверей в движении, композициям со сценами борьбы зверей, нападения хищников. Стремительность движения передается приемом «перекручивания» фигур, когда части туловища зверя оказываются развернутыми в противоположные стороны. Тот же эффект экспрессии образа выражается и другими техническими приемами: системой кривых линий, подчеркиванием частей тела животных специальными значками в виде спиралей, завитков, кружков, треугольников, скобок.

Уникальна по мастерству исполнения вере¬ница зверей в лежачем положении на тонких золотых пластинках сакского кинжала из кургана Иссык. Золотые пластинки украшают в виде прожилков обе стороны клинка акинака, на одной пластинке тонким рельефом оттисну¬ты двенадцать, на второй девять изображений. Среди них фигурки змей, лисицы, волка, архара, сайгака, тау-теке, зайца; все они переданы в лежачих, с подогнутыми ногами, позах, характерных для искусства раннего периода.

В III - II вв. до н. э. искусство звериного стиля постепенно приходит в упадок. Звериный стиль все больше превращается в орнамент. На смену ему приходит искусство так называемого полихромного стиля с техникой инкрустации цветным камнем, зернью. Образы животного мира превращаются в схему, растворяясь в пышном полихромном орнаменте. Это искусство не появилось откуда-то извне в готовом виде, оно родилось в недрах сакского искусства. Отдельные приемы орнаментальной полихромии вызревали уже в VII-VI вв. до н. э. Например, техника вставки цветных камней, зерни (напаивание золотых шариков на основу), перегородчатой эмали (заливка отдельных ячеек специальным составом) известна по изделиям из Чиликты, Жалаулы и другим памятникам. В V-IV вв. до н. э. известны десятки находок полихромного стиля на всей территории Казахстана, Средней Азии и Сибири. Возможно, именно в этих трех регионах формировались истоки мощного очага полихромного искусства, вытеснившего к концу 1-го тысячелетия до н.э. сакское искусство звериного стиля.

В исторической литературе существуют две основные точки зрения на происхождение звериного стиля. Сторонники первой гипотезы считают, что это искусство звериного стиля было воспринято из Передней Азии, время его возникновения в Евразии связывают с вторжением скифских племен в 70-х годах VII в. до н.э. в Малую Азию. Этническое родство и культурная близость с мидянами способствовали быстрому распространению в скифо-сакской среде некоторых образцов древневосточного искусства, переработанных в дальнейшем скифами и саками соответственно своим вкусам и потребностям. В дальнейшем, примерно с V века до н.э., пути развития европейского и азиатского искусства существенно расходятся, что, по мнению ученых, было вызвано усилившимся влиянием на причерноморских скифов античной Греции, в то время как сакская культура и искусство продолжали испытывать прямое воздействие ахеменидского искусства Передней Азии.

Сторонники второй точки зрения не отрицают влияния переднеазиатской культуры на формирование искусства звериного стиля. Особенно сильным признается это воздействие в ахеменидское время, начиная с конца VI века до н.э., - именно в этот период появляются в сакском искусстве нехарактерные для саков образы льва, фантастического львиного грифона, геральдические композиции, в которых центральной фигурой является священное дерево либо фигура божества, растительные орнаменты в виде цветков или бутонов лотоса в целом. Однако происхождение искусства звериного стиля эти исследователи связывают с местной средой, относя его зарождение к эпохе поздней бронзы.

Не все еще ясно и в вопросах, связанных с определением содержания искусства звериного стиля. Вероятно, это искусство имело культовый характер. Образы животных отображали тотемных предков. В то же время искусство звериного стиля было по содержанию мифологическим. В многочисленных сюжетах борьбы зверей оно отражало напряженную родовую и межплеменную борьбу, доблесть подвига и жестокость завоевания.

Важным видом прикладного искусства саков был орнамент, развивавшийся параллельно с искусством звериного стиля, во взаимосвязи с ним.

Можно выделить несколько мотивов орнамента: геометрический, растительный, зооморфный, символический. Геометрический орнамент, сохранившийся на некоторых сакских изделиях из металла, войлока и в керамике, известен еще в искусстве андроновских племен. На сакских же изделиях он представлен фигурами в виде треугольников, круга, ромба, квадрата, елочным, меандровым и циркульным орнаментом.

Ювелирное искусство древних усуней наиболее ярко характеризуют золотые изделия, обнаруженные в Каргалинском ущелье неподалеку от Алматы. Среди находок два перстня со скульптурками двугорбых верблюдов, десять фигурок горных козлов, серьга с изображением мыши, грызущей человека, многочисленные бляшки. Все изделия выполнены из золота и инкрустированы бирюзой.

Особый интерес представляет каргалинская диадема.

Для искусства кочевников Арало-Каспия характерна монументальная каменная скульптура. Подавляющее большинство из более чем ста изваяний, обнаруженных на святилищах Устюрта и Мангыстау, высечено из известняка и воспроизводит фигуру мужчины-воина: правая рука опущена, левая согнута в локте и прижата к животу. При этом размеры фигур варьируют от 0,9 м до 3,8 м.

Особая ценность указанных памятников заключается в точном воспроизведении антропологического типа (европеоидный с чертами монголоидности) и одеяния. Костюм знатного воина состоял из верхней одежды типа кафтана, широкого, часто орнаментированного, пояса, штанов и мягких кожаных сапог. Голову воина защищала шапка или шлем из плотной кожи либо войлока. Набор оружия включал железный меч с прямым перекрестием и прямым либо антенновидным навершием, кинжал того же типа и лук в футляре-горите; там же находился запас стрел. Горит всегда подвешивался к поясу слева, меч в ножнах спереди, а кинжал (в нож¬нах) прикреплялся ремешками к правому бедру воина. Почти на всех изваяниях изображена одно- либо многовитковая спиральная гривна - шейный обруч, у скифов, саков, сарматов и других народов служивший знаком высокого социального ранга и власти. Подобные гривны, изготовленные из драгоценных металлов, - непременная принадлежность инвентаря богатых кочевнических захоронений эпохи раннего железа. Помимо гривны знатные воины, судя по изображениям, носили спиральные браслеты (на правом запястье), а в ухе кольцевидную серьгу. Подобные предметы из золота также встречаются в погребениях сарматов и саков более северных районов.

Искусство кангюйских племен известно благодаря находкам изделий из керамики - это сосуды с ручками в виде фигурок барана, сайги, хищников; подставки для ритуальных очагов в виде фигур барана, рогов быка. Известны фигурки мужчин из серебра, идольчики из домашних святилищ. Следует отметить, что древнее искусство тесно связано с религиозными представлениями племен и расшифровывать его можно лишь опираясь на религиозные представления древних.

Замените свой старый матрас на продукт экстра-класса! Матрасы Perrino сделаны из экологически чистых материалов, а использованные при создании матрасов Perrino передовые технологии сохранят ваше здоровье и улучшат повседневное самочувствие.

Всё о кочевниках

Кочевник (от греч: νομάς, nomas, множ. ч. νομάδες, nomades, что означает: тот, который бродит в поисках пастбищ и относится к племени пастухов) - это член сообщества людей, которые живут на различных территориях, переселяясь с места на место. В зависимости от отношение к окружающей среде выделяют следующие типы кочевников: охотники-собиратели, кочевники-скотоводы, разводящие скот, а также "современные" кочевники-странники. По состоянию на 1995 год в мире насчитывалось 30-40 миллионов кочевников.

Охота на диких животных и собирательство сезонных растений являются древнейшим способом выживания человека. Кочевники-скотоводы разводили скот, перегоняя его, и/или переселяясь вместе с ним с целью избежания необратимого истощения пастбищ.

Кочевой образ жизни также является наиболее подходящим для обитателей тундры, степей, песчаных или покрытых льдом регионов, где постоянное перемещение является наиболее эффективной стратегией для использования ограниченных природных ресурсов. К примеру, многие поселения в тундре состоят из оленеводов, которые ведут полукочевой образ жизни, в поисках пищи для животных. Эти кочевники иногда прибегают к использованию высоких технологий, например, солнечных батарей, чтобы уменьшить свою зависимость от дизельного топлива.

"Кочевыми" также иногда называют различные странствующие народы, которые мигрируют по территории густонаселенных районов, но не в поисках природных ресурсов, а предоставляя услуги (ремесла и торговли) постоянному населению. Эти группы известны как "кочевники-странники".

Кто такие кочевники?

Кочевником называют человека, который не имеет постоянного жилья. Кочевник переезжает с места на место в поисках пищи, пастбищ для скота, или иным способом зарабатывая на жизнь. Слово Nomadd происходит от греческого слова, которое обозначает человека странствующего в поисках пастбищ. Передвижения и поселения большинства групп кочевников имеют определённый сезонный или годовой характер. Кочевые народы обычно путешествуют на животных, каноэ или пешком. В наши дни некоторые кочевники используют моторные транспортные средства. Большинство кочевников живут в палатках или других передвижных жилищах.

Кочевники продолжают переезжать по разным причинам. Кочевые фуражиры передвигаются в поисках дичи, съедобных растений и воды. Австралийские аборигены, негритосы Юго-Восточной Азии и африканские бушмены, к примеру, переселяются из лагеря в лагерь чтобы охотиться и собирать дикие растения. Некоторые племена Северной и Южной Америки также вели такой образ жизни. Кочевники-скотоводы зарабатывают на жизнь разведением животных, таких как верблюды, крупный рогатый скот, козы, лошади, овцы и яки. Эти кочевники путешествуют по пустыням Аравии и Северной Африки в поисках верблюдов, коз и овец. Члены племени фулани путешествуют вместе со скотом по лугам вдоль реки Нигер в Западной Африке. Некоторые кочевники, особенно скотоводы, могут также передвигаться для совершения набегов на оседлые общины или избегая врагов. Кочевые ремесленники и торговцы путешествуют, чтобы находить клиентов и предоставлять услуги. К ним относятся представители племени индийских кузнецов лохар, торговцы-цыгане и ирландские "путешественники".

Кочевой образ жизни

Большинство кочевников путешествуют группами или племенами, которые состоят из семей. Эти группы основаны на родственных и брачных связях или официальных соглашениях о сотрудничестве. Совет взрослых мужчин принимает большинство решений, хотя некоторые племена возглавляют вожди.

В случае монгольских кочевников семья переезжает два раза в год. Эти переселения, как правило, происходят в летний и зимний периоды. Зимой они располагаются в горных долинах, где большинство семей имеют постоянные зимние стоянки, на территории которых оборудованы загоны для животных. Другие семьи не используют эти стоянки в отсутствие хозяев. Летом кочевники перемещаются на более открытые местности для выпаса животных. Большинство кочевников обычно передвигаются в пределах одного региона, не уходя слишком далеко. Таким образом формируются общины и семьи принадлежащие к одной группе, как правило, члены общины примерно знают о местонахождении соседних групп. Чаще всего, одна семья не имеет достаточно ресурсов для того, чтобы мигрировать из одной области в другую, если только они не покидают определенную территорию навсегда. Отдельная семья может переезжать сама по себе, либо вместе с другими, и даже если семьи перемещается в одиночку, то расстояние между их поселениями составляет не более пары километров. На сегодняшний день у монгол не существует понятия племени и решения принимаются на семейных советах, хотя к мнению старейшин также прислушиваются. Семьи селятся недалеко друг от друга с целью взаимной поддержки. Численность общин кочевников-скотоводов как правило не большая. На основе одного из таких монгольских сообществ и возникла крупнейшая сухопутная империя в истории. Первоначально монгольский народ состоял из ряда слабо организованных кочевых племен Монголии, Маньчжурии и Сибири. В конце 12-го века, Чингисхан объединил их с другими кочевыми племенами с целью основания Монгольской империи, власть которой, в итоге, распространилась на территорию всей Азии.

Кочевой образ жизни становится все более редким явлением. Многие правительства негативно относятся к кочевникам, так как тяжело контролировать их передвижения и взимать с них налоги. Многие страны превратили пастбища в сельскохозяйственные угодья и заставили кочевые народы покинуть их постоянные поселения.

Охотники-собиратели

"Кочевые" охотники-собиратели (также известные как фуражиры) перемещаются из табора в табор в поисках диких животных, фруктов и овощей. Охота и собирательство это древнейшие способы, с помощью которых человек обеспечивал себя средствами существования и все современные люди ещё около 10 000 лет назад принадлежали к охотникам-собирателям.

Вслед за развитием сельского хозяйства, большинство охотников-собирателей были в конечном счете либо вытеснены, либо превратились в группы фермеров или скотоводов. Лишь немногие современные общества классифицируются как охотники-собиратели, а некоторые совмещают, иногда довольно активно, деятельность фуражиров с сельским хозяйством и/или разведением животных.

Кочевники-скотоводы

Кочевники-скотоводы - это кочевники, которые перемещаются между пастбищами. В развитие кочевого скотоводства выделяют три этапа, которые сопровождали рост населения и усложнение социальной структуры общества. Карим Садр предложил следующие этапы:

• Скотоводство: смешанный тип экономики с внутрисемейным симбиозом.
• Агроживотноводство: определяется как симбиоз между сегментами или кланами внутри этнической группы.

Истинное кочевничество: представляет собой симбиоз на региональном уровне, как правило, между кочевым и сельскохозяйственным населением.

Скотоводы привязаны к определенной территории, так как они перемещаются между постоянными весенними, летними, осенними и зимними пастбищами для скота. Кочевники перемещается в зависимости от наличия ресурсов.

Как и почему появились кочевники?

Развитие кочевого скотоводства считается частью революции вторичных продуктов, предложенной Эндрю Шерраттом. В ходе этой революции ранние культуры докерамического неолита, для которых животные были живым мясом ("шли на убой") также начали использовать их ради вторичных продуктов, например, молока, молочных продуктов, шерсти, шкуры, навоза для топлива и удобрений, а также в качестве тягловой силы.

Первые кочевники-скотоводы появились в период с 8,500-6,500 годов до н.э. в районе южного Леванта. Там, в период нарастающей засухи культура докерамического неолита Б (PPNB) в Синае была замещена кочевой гончарно-скотоводческой культурой, которая стала результатом слияния с людьми эпохи мезолита, прибывших из Египта (Харифийская культура) и приспосабливающих кочевой охотничий образ жизни к животноводству.

Этот образ жизни быстро превратился в то, что Юрис Заринс назвал кочевым пастушеским комплексом в Аравии, а также то, что возможно, ассоциируется с появлением семитских языков на территории древнего Ближнего Востока. Быстрое распространение кочевого скотоводства было характерно для таких поздних образований как ямная культура, для кочевников-скотоводов евразийских степей, а также монголов в период позднего средневековья.

Начиная с 17-го века кочевничество распространилось среди трекбуров на юге Африки.

Кочевое скотоводство в Центральной Азии

Одним из последствий распада Советского Союза и последующей политической независимости, а также экономического упадка республик Центральной Азии, которые входили в его состав, было возрождение кочевого скотоводства. Ярким примером является кыргызский народ, у которого кочевничество выступало центром экономической жизни до момента российской колонизации на рубеже 20-го века, в результате которой они были вынуждены осесть и заняться сельским хозяйством в деревнях. В период после Второй мировой войны начался процесс интенсивной урбанизации населения, но некоторые люди продолжали каждое лето перегонять стада своих лошадей и коров на высокогорные пастбища (джайлоо), следуя образцу отгонного животноводства.

В результате сокращения денежной экономики в период с 1990-х годов, безработные родственники возвращались на семейные фермы. Таким образом, значение данной формы кочевничества значительно возросло. Кочевнические символы, в частности корона в виде палатки из серого войлока, известной как юрта, появляется на национальном флаге, подчеркивая центральное значение кочевого образа жизни в современной жизни народа Кыргызстана.

Кочевое скотоводство в Иране

В 1920 году кочевые скотоводческие племена составляли более четверти населения Ирана. В течение 1960-х годов пастбища, принадлежавшие племенам, были национализированы. По данным национальной комиссии ЮНЕСКО количество население Ирана в 1963 году составляло 21 млн человек, из которых два миллиона (9,5%) были кочевниками. Несмотря на то, что численность кочевого население в 20-ом веке резко сократилась, Иран по-прежнему занимает одну из лидирующих позиций по количеству кочевого населения в мире. В стране с населением 70 млн человек проживают около 1,5 млн кочевников.

Кочевое скотоводство в Казахстане

В Казахстане, где основой сельскохозяйственной деятельности являлось кочевое скотоводство, процесс насильственной коллективизации под руководством Иосифа Сталина был встречен массовым сопротивлением, которое привело к большим потерям и конфискации скота. Численность крупных рогатых животных в Казахстане сократилась с 7 млн голов до 1,6 млн, а из 22 млн овец осталось 1,7 млн. Как следствие этого, от голода 1931-1934 годов погибли около 1,5 млн человек, что составляет более 40% от общего количества казахского населения в то время.

Переход с кочевого на оседлый образ жизни

В 1950-60-х годах, в результате сокращения территории и роста численности населения, большое количество бедуинов со всего Ближнего Востока стали отказываться от традиционного кочевого образа жизни и оседать в городах. Правительственная политика в Египте и Израиле, добыча нефти в Ливии и Персидском заливе, а также стремление к повышению уровня жизни привели к тому, что большинство бедуинов превратились в оседлых граждан разных стран, оставив кочевническое скотоводство. Спустя столетие численность кочевых бедуинов все еще составляла около 10% арабского населения. Сегодня этот показатель сократился до 1% от общего количества населения.

На момент провозглашения независимости в 1960 году, Мавритания была кочевым обществом. Большая сахельская засуха начала 1970-х годов вызвала массовые проблемы в стране, где кочевые скотоводы составляли 85% жителей. На сегодняшний день только 15% остаются кочевниками.

В период до советского вторжения, целых 2 млн кочевников перемещались по территории Афганистана. Эксперты утверждают, что к 2000 году их число резко сократилось, вероятно, в два раза. В некоторых регионах сильная засуха уничтожила до 80% поголовья скота.

В Нигере в 2005 году в результате нерегулярных осадков и нашествий пустынной саранчи произошел серьезный продовольственный кризис. Кочевые этнические группы туарегов и фульбе, которые составляют около 20% от 12,9 млн населения Нигера, так сильно пострадали от продовольственного кризиса, что их уже и без того неустойчивый образ жизни находится под угрозой. Кризис также отразился на жизни кочевых народов Мали.

Кочевые меньшинства

"Странствующие меньшинства" являются мобильными группами людей, движущимися среди оседлого населения, предлагая ремесленные услуги или занимаясь торговлей.

Каждая существующая община в основном эндогамна, традиционно существует за счёт торговли и/или предоставления услуг. Раньше все или большинство их членов вели кочевой образ жизни, который сохраняется и на сегодняшний день. Миграция, в наше время, как правило, происходит в рамках политических границ одного государства.

Каждая из мобильных общин многоязычна; члены группы владеют одним или несколькими языками, на которых говорят местные оседлые жители, и, кроме того, в каждой группе существует отдельный диалект или язык. Последние имеют либо индийское, либо иранское происхождение, и многие из них представляют собой арго или тайный язык, словарь которого образован на основе различных языков. Существуют свидетельства того, что на севере Ирана, по крайней мере одна община говорит на цыганском языке, который также используется некоторыми группами в Турции.

Чем занимаются кочевники?

В Афганистане, наусары работали сапожниками и торговали животными. Мужчины племени горбат занимались изготовлением сит, барабанов, клеток для птиц, а их женщины торговали этими изделиями, а также другими предметами домашнего хозяйства и личного пользования; они также выступали в качестве ростовщиков для сельских женщин. Мужчины и женщины других этнических групп, таких как джалали, пикрай, шадибаз, нористани и вангавала также занимались торговлей различными товарами. Представители группы вангавала и пикрай торговали животными. Некоторые мужчины среди шадибаз и вангавала развлекали зрителей демонстрируя дрессированных обезьян или медведей, заклиная змей. Среди мужчин и женщин из группы белуджей встречались музыканты и танцоры, белуджские женщины также занимались проституцией. Мужчины и женщины народа йоги занимались разными видами деятельности, такими как разведение и продажа лошадей, уборка урожая, гадания, кровопускание и попрошайничество.

В Иране представители этнических групп ашек из Азербайджана, халли из Белуджистан, лути из Курдистана, Керманшаха, Илама и Лурестана, мехтары из области Мамасани, сазандехи из Банд-Амир и Марв-Дашт, и тошмали из скотоводческих групп бахтиаров работали в качестве профессиональных музыкантов. Мужчины из группы кувли работали сапожниками, кузнецами, музыкантами и дрессировщиками обезьян и медведей; они также изготавливали корзины, сита, метлы и торговали ослами. Их женщины зарабатывал торговлей, попрошайничеством и гаданием.

Горбаты из племени бассери работали кузнецами и сапожниками, торговали вьючными животными, изготавливали сита, тростниковые коврики и небольшие деревянные инструменты. Как сообщалось, представители групп кварбалбанды, кули и лули из области Фарс работали кузнецами, изготавливали корзины и решета; они также торговали вьючными животными, а их женщины торговали различными товарами среди кочевников-скотоводов. В том же регионе чанги и лути были музыкантами и исполняли баллады, детей обучали этим профессиям с 7-ми или 8-ми летнего возраста.

Представители кочевых этнических групп в Турции изготавливают и продают колыбели, торгуют животными и играют на музыкальных инструментах. Мужчины из оседлых групп работают в городах мусорщиками и палачами; подрабатывают рыбаками, кузнецами, певцами и плетут корзины; их женщины танцуют на пирах и занимаются гаданиями. Мужчины из группы Abdal («бардов») зарабатывают игрой на музыкальных инструментах, изготовлением сит, метёл и деревянных ложек. Tahtacı («дровосеки») традиционно занимаются обработкой леса; как результат большего распространения оседлого образа жизни, некоторые также стали заниматься сельским хозяйством и садоводством.

О прошлом этих общин точно мало что известно, история каждой из групп почти полностью содержится в их устной традиции. Хотя некоторые группы, такие как вангавала имеют индийское происхождение, некоторые из них, к примеру, нористани, наиболее вероятно, местного происхождения, в то время как распространение других считается результатом миграции из соседних областей. Группы горбат и шадибаз первоначально пришли из Ирана и Мултана, соответственно, а родиной группы Tahtacı ("дровосеков") традиционные считаются Багдад или Хорасан. Белуджи утверждают, что они относились к джемшеди в качестве прислуги, после того, как они бежали из Белуджистана из-за междоусобиц.

Кочевники юрюки

Юрюки - это кочевники, которые живут в Турции. Некоторые группы, такие как Sarıkeçililer все ещё ведут кочевой образ жизни между прибрежных городов Средиземноморья и гор Таурус, хотя большинство из них заставили осесть во времена поздней Османской и Турецкой республик.